Kwestia narodowościowa na peryferiach Europy Środkowo-Wschodniej. Przypadek Polesia między dwiema wojnami

The territory of Polesia in the interwar period was an area of competition between the national movements of Belarusian, Polish, Russian, and Ukrainian communities. In the Polesia Province, the scope of activity and intensification of national factors were not the same. An influence of the Belarusian movement was seen only in the north of the province, in the districts of Kosów and Prużana. The more active in Polesia Ukrainian movement was the strongest in southern, and south-western districts: of Brześć on the Bug, Kobryń, and Kamień Koszyrski. Russians were the most successful in the cities of Brześć and Pińsk, and in the eastern part of the region, in the neighbourhood of the towns of Łuniniec and Dawidgródek, where influences of the Belarusian and Ukrainian movements were minimal. But the idea of “the great Russian nation” was gradually becoming an anachronism within the borders of the Second Republic of Poland. Poland was an active player in the arena of national affairs in Polesia, as it sought to gain the support of local people through a unification policy of the state apparatus. The apogee of the Polonization action was in 1932–1939, after the office of Polesia voivode was taken by Col. Wacław Kostka-Biernacki. Activists of various national movements in Polesia were actively fought against by the State authorities. The voivodeship administration hampered all non-Polish national agitation among inhabitants of the region. The government of the Second Polish Republic did not succeed in combating civilisational backwardness in Polesia. An average inhabitant of the region was, in the first place, a member of his local rural community and often had no idea that for the State administration he was a Pole, for an Orthodox priest he was a Russian, and for a radical rural intellectual – a Belarusian or Ukrainian. A passive attitude of the majority of local people towards the question of nationality was still common at the end of the interwar period. 

Национальный вопрос на окраине Центрально-восточной Европы. Случай Полесья между двумя войнами.АннотацияВ межвоенный период в Полесье имело место соперничество на национальной почве между белорусскими, польскими, русскими и украинскими кругами. В Полесском воеводстве диапазон действий и степень интенсивности упомянутых национальных факторов не были однородными. Влияние белорусского движения было заметно только на севере Полесья в Косовском и Пружанском поветах. У более стихийного украинского движения в Полесье больше всего плацдармов находилось южных и юго-западных поветах – Брестском, Кобринском, а также Каширском. Русские имели самый большой успех в городах – Бресте и Пинске, а также на востоке воеводства в окрестностях Лунинца и Давид-Городка, где влияние белорусского и украинского движений было ничтожно. Однако идея «великого русского народа» в границах Второй Речи Посполитой постепенно становилась анахронизмом.Польша являлась активным игроком на Полесском национальном поле, пытаясь привлечь местное население посредством унификационных действий государственного аппарата. Полонизационная акция достигла апогея в 1932-1939 годах, после вступления в должность Полесского воеводы полковника Вацлава Костка-Бернацкого. Власть последовательно боролась с деятелями отдельных национальных движений в Полесье. Воеводская администрация активно препятствовала ведению всякой непольской национальной агитации среди полещуков.Властям Второй Речи Посполитой определенно не удалось преодолеть огромную цивилизационную отсталость в Полесье. Среднестатистический полещук оставался, прежде всего, членом сельской общины и часто не имел понятия, что для государственной администрации – он – поляк, для православного священника – русский, а для радикального сельского интеллигента – белорус или украинец. Пассивная позиция большинства полещуков по национальному вопросу продолжала быть всеобщим явлением к концу межвоенного двадцатилетия.